На нашем хуторе был один совсем уж старый дед, хромой и обожжённый, он бывало соберет детей и рассказывает сказки про изобилие прошлого. Иногда совсем уж завирался, мол, в старину даже еду выбрасывали, а жили дольше полусотни лет. Его давно бы съели, но он умел чинить насосы для чистой воды. Так что сотники берегли его. Юрась Хромой сумел подлизаться к старику и выведать секреты. Дед так верещал пока его к столу тащили. Мы смеялись. А на вкус он жестковат был. Правда Юрась насос так и не починил, мы его тоже съели, а потом пришлось растапливать черный снег и весь хутор умер от радиации.
И как же нам повезло тут. Воистину добры боги к нам. Тут всегда было тепло. Вода чистая и никакой радиации. Правда тут еще были одни люди. Мы их сначала за людыноподобных приняли, но уж очень они резвые были в мордобитии. Чернокожие, они слыхом не слыхивали про Бадеру и Шуху, но Голота сумел им проповедать истину, стали нашими. Вот так начался город свидаамов. Величественный Лов, по-настоящему святое место.
На Земле грибы были ядовитыми, тот кто их употреблял, в лучшем случае умирали от боли в животе и зеленого поноса. А иногда кожа покрывалась нарывами и завывания раздавались с неделю. Здесь же грибы можно было кушать, да еще сладкие побеги папоротников, слизней, мясных червей и даже рыбу. Иногда к озеру выходили прохожие. Если группа была большая, то мы пропускали их, только отгоняли от острова стрелами. Одиночек или парочки ловили и отправляли в стадо. Как этих двух девок.
Голота был умным еще на Земле. Он даже считать умел и вычитать. Он нам рассказал, что остров это потухший вулкан. Одно из жерл, с отвесными стенами, мы приспособили для загона. Вот там мы и держали стадо.
Нам даже не надо было спускаться туда. Каждый день мы сбрасывали грибы чтобы кормить «свинок». А воины с зазубренными гарпунами поджидали с краю. Выбранную еду они протыкали зазубренными острогами и за веревки подтягивали к краю.
На разделку приходили как на развлечение, брали детей и женщин. Бывало даже бились об заклад, когда «свинка» громче орать будет: загарпуненная или при разделке. Срезав мясо, остаток сбрасывали обратно. В зависимости от того, как часто людынопобное ело, мясо нарастало от месяца до трех.
Иногда они пытались бунтовать, голодать или кидать в нас камни. Тогда собирались все воины, по веревкам спускались вниз и срезали мясо со всех. Излишек пропадал, город сидел на грибном пайке, а вой из загона стоял такой, что спать было трудно. Но стадо надо было дрессировать. Так что жители терпели неудобства.
Когда новеньких сбрасывали в загон, они иногда падали целыми, высота стен не превышала четырех человеческих ростов. Но эти две бабы начали драться, а когда их связали еще и кусаться. Так что их сбросили так, чтобы поломать кости. Мы смотрели как они корчатся на обгаженном полу пещеры, а остальные жмутся к стенам, молясь своим поганым Моске и Уду, чтобы не быть на очереди к обрезке.
- Теперь ты не такая гордая? – крикнул я Рите, вспоминая ее снисходительную улыбочку.
- Спустись и проверь, урод! – ругаясь, она поднялась на ноги, видимо она ничего не сломала при падении, только ушиблась.
- Посмотрим как ты завоешь при обрезке. – ответил я.
Мне было неприятно, сам не знаю почему, но я ожидал мольбы и слез, а не холодной ярости. Тогда я впервые подумал, что с ними будет беда. Демон Моск шептал на ухо, что это страх и у меня не получалось отогнать эти мысли.
При помощи Пенелопы Рита распутала веревки и торжествующе выхватила из-за пояса красную ленточку.
- Сволочи! – закричала она – Если сейчас же нас отпустите, мы просто уйдем. Если нет…
- Колдовать удумала? – завопил Голота, подскакивая в праведном гневе – А ну хлопцы!
В нее полетели камни и гарпуны. Подать ее, конечно, хотели к ужину, но мясо-то можно содрать и сейчас. Рита как вода перетекала с места на место, даже опытные гарпунщики не могли в нее попасть. Я закричал от ярости и схватил тонкое копье рядом с собой. И почти попал. Копье прошило ее одежду, я торопливо захлестнул край веревки вокруг запястья и приготовился тащить.
Вот только она не стала извиваться и брыкаться как обычная «свинка». Рита сделала два шага вперед, схватила веревку и что было сил дернула на себя. Пенелопа поняла замысел подруги и помогла. Я кубарем покатился вниз и потерял сознание, ударившись головой.
Очнулся я от дикой боли в животе. Перед глазами маячил окровавленный череп. Иногда воины шутили и срывали с особо наглых людыноподобных лица. Один такой, подполз ко мне и вцепился в живот, выкручивая шкуру, он пытался оторвать от меня кусок. Я отшвырнул его, благо мяса на нем было чуть-чуть и весил он как ребенок. Затем я огляделся. Прямо сейчас в загоне должно было быть с полсотни воинов и наводить порядок в стаде.
Вместо этого вокруг толпились людыноподобные, а в центре стояли Рита, Пенелопа и огромный ехиатойец, невесть как попавший сюда. Красный гигант поднял руки, как будто что-то удерживая. Голоса соплеменников раздавались издалека. Сначала я подумал, что это последствия удара головой. С трудом, голова кружилась, я посмотрел вверх. Каким-то неведомым колдовством демон создал невидимый щит над котловиной. Свидаамы кидали копья и камни, но они отскакивали от неведомого препятствия. Голота в ярости, как и положено вождю, спрыгнул вниз. Невидимая преграда остановила и его.
- Гаврилыч, - спросила Рита – сколько ты сможешь держать барьер?
- Не долго, - напряженным голосом ответил демон – максимум час.
На меня, пока что не обращали особого внимания, но за час. Мне совсем не хотелось провести час в загоне. Страх разогнал боль и туман в голове. Надо куда-то спрятаться, но куда? Воины следили за тем, чтобы в загоне не было укрытий или камней. Конечно, «свинки» выковыривали новые из стен, но у них уходили на это дни. Слава Бадере и Шухе, у меня остался нож. Не слишком мощная защита, но уж час продержусь. Пока что стадо лишь посматривало на меня мрачными взглядами, сосредоточившись на троице.
- Демон, - Пенелопа оправилась от ужаса пленения и снова стала чуть надменной красавицей – алканост зарастила вход в храм. Ты можешь сделать наоборот и проделать дыру в стенах пещеры?
- Можно, только мне придется уменьшить щит и у нас будет всего лишь пять минут.
Даже маленькое отвлечение на раздумья, опустило щит на два локтя. Голота решил, что щит опускается под его весом и позвал всех. Воины сразу прыгнули на невидимую преграду. А женщины побежали звать всех остальных.
Как на «емане», над загоном собралось все племя. Женщины принесли даже детей. Голота выкрикивал молитвы и подскакивал. Племя повторяло. Мне самому захотелось им последовать. Ведь в этом было наше единение. Целостность нас с нашими богами.
Не сразу, но у племени получилось скакать в едином порыве, в один прыжок, могучий и мощный. Когда сильные верой ноги одновременно опускались на колдовскую преграду, она проседала на ладонь. Демон начал выкрикивать какие-то заклятия и каменная стена слева начала прогибаться, как тесто под давлением пальца. Стадо, те из них, кто был способен двигаться, ринулись к надежде на выход.
- Куда! – заорала Рита – Раненых с собой берем! Не оставляем никого!
Пришло и мое время стать хероем, понял я и принялся кричать, показывая пальцем:
- Голота! Голота! Они убегают!
Или сотник меня услышал, или Бадера и Шуха направили его взор, но он увидел, торопливо подбирающих освежёванных и бегущих к проходу. Вопль ярости раздался из сотен благочестивых ртов. Я попытался преградить дорогу двум «свиньям» волокущим третьего, голого почти до костей. Кровь оставалась на грязной земле, а сохранившееся лицо перекосило от боли, но при этом, он пытался подгребать костями ног, чтобы облегчить ношу.
В другое время, меня бы били или калечили, но сейчас я был просто препятствием к свободе и меня смели. Откуда в этих задохликах только и сила взялась? Одного я успел пырнуть ножом под ребра. Раздраженно он просто обломил рукоять и швырнул в меня.
Все поголовье, сорок шесть штук, собралось у растущей вглубь пещеры. Давки не было. Не было и криков. Некоторые молчали, некоторые что-то шептали, наверное молитвы Моску и Уде. До последнего момента я не верил, что их нечестивые демоны сильнее праведных богов.
И все же пещера открылась насквозь. Она выводила на отвесный обрыв, но стадо не задумываясь прыгало в воду. Те у кого не было сил плыть, тонули и медленно пробирались по дну. После нескольких лет обрезки, нахлебаться воды им было в радость.
Колдовской барьер просел почти до уровня пола с противоположной от пещеры стороны. Рита и Пенелопа зашли в пещеру и поджидали демона.
- Что с этим делать? – спросил красный гигант, мотнув головой в мою сторону.
- Да ну его нафиг! – ответила Пенелопа – Бежим отсюда!
Неведомая сила швырнула меня за барьер, а троица забежала в пещеру. Племя посыпалось с небес на землю. Пока воины вскочили на ноги, пещера заросла, вновь став однородным камнем. Все кричали и ругались. Потому что закончилась сытая жизнь. Наше стадо сбежало. Но мы еще не понимали какое проклятие наложила на нас Рита.
К вечеру начали шептаться женщины и голосить младенцы. Мужчины ходили хмурые и молчаливые. Все веревки остались наверху, а все праведные остались внизу.
Через два дня, Голота объявил свое решение. Всем строиться в ряды и прислоняться к стене. Следующие должны были залезть им на плечи и еще. Пока кому-то не удастся выбраться и скинуть веревку.
- А кто на самый верх полезет? – спросила Авда, вредная тетка-повитуха – Уж не ты ли, Голота?
- Так кто еще? – удивился сотник, еще не понимая, что власть ускользнула из его пальцев.
- Сам будешь на верху жировать, а нас тут «свинками» оставишь? – раньше бы Авду за такие речи высекли на «емане», а то и в стадо отправили, но три дня голода сделали свое дело – Люди, да вы посмотрите какой у него нос! А не тайный ли он жрец Уда? Ведь это он нас сюда завел.
Мнения разделились. А в мою душу закрался липкий страх. Я пока не мог полностью его понять, но что-то жуткое надвигалось на племя свидаамов. Голоту съели той же ночью, визжащий скелет забросали навозом, чтобы спать не мешал.
Авда захотела стать главным сотником, но и она стала обедом. Потом Балоха сказал, что идея Голоты хороша, вот только доверить стать во главе пирамиды можно только чистым от скверны Уда и Моска.
Пухыч спросил, не себя ли с такими хрящеватыми ушами, он считает чистым? Хысь заорал, что призывает всех праведников в восточный угол загона, а потом…
А потом ад, стал адом. Несмотря на тепло, жутким местом бесконечных мучений. И если из Черной Зимы можно было сбежать умерев, то из этой тюрьмы не выбраться никак. Бабка кошмаров, родная сестра Уда и Моска, Рита, прокляла наш народ на вечные страдания. И можно было бы продолжать думать об этом, но я слышу шорохи рядом с собой, а без левой руки отбиться будет трудно.
-------
Дорогие друзья! Подписывайтесь на, чтобы не пропустить новых глав. Делитесь в Сети с друзьями, ссылками на канал. А так же прошу ставить лайки, так как это поможет продвинуть Вестник Чародейского Киберпанка (ВЧК). Заранее благодарю, искренне ваш Роман Ударцев.
------------------------------------------------------------
Другие работы можно прочитать тут: http://udarzev.mirtesen.ru/_/kartavchkischeshdrugierabotyizhmi
Или посмотреть видео тут: https://www.youtube.com/channel/UCIL8mF0j8zvuJ1xAlZg4aOw
-------------------------------------------------------------
Свежие комментарии